не только в еврейской общине Шанхая, но и в Британии и Америке. Виктор, в свою очередь, хотел получить помощь Японии, чтобы контролировать поток беженцев, прибывающих в Международное поселение. Миграция началась в 1933 году, когда Гитлер стал канцлером Германии. По мере того как преследования становились официальной политикой нацистской Германии, число ищущих убежища в других странах росло, достигнув пика после "Хрустальной ночи" в ноябре 1938 года, когда десятки тысяч еврейских домов и предприятий, школ и синагог были повреждены или разрушены. Количество евреев, бежавших из Германии и Австрии, заставило многие страны запретить им въезд, в результате чего Шанхай стал магнитом для еврейских беженцев, поскольку они могли приехать туда "без виз из-за своего уникального статуса города, находящегося под контролем иностранных держав". (На самом деле, японское вторжение и последовавший за ним хаос позволили значительному числу евреев беспрепятственно въехать в город). Многие из них были лишены своего имущества и надеялись, что Шанхай станет перевалочным пунктом для их новых домов в Австралии или Северной Америке. Тем временем состояние беженцев, прибывавших в Шанхай, продолжало ухудшаться. В период с ноября 1938 года по следующее лето в городе, который и без того страдал от экономического кризиса, оказалось около двадцати тысяч еврейских беженцев. Виктор стремился как облегчить участь беженцев, так и избежать перегрузки Шанхая. В 1938 году появились новости о том, что он приобрел десять тысяч квадратных миль земли в Бразилии, чтобы поселить там евреев из Германии и Австрии. Однако бразильское правительство поставило условие, что въезд будет разрешен только евреям с полезными навыками, и эта затея провалилась.
До конца 1940 года Виктор пытался выступать в качестве посредника между японцами и британцами, представляя интересы еврейской сефардской общины в ее отношениях с японскими властями. В мае 1939 года Виктор и его друг Эллис Хаим встретились с японскими "еврейскими экспертами", чтобы обсудить проблему беженцев, обострившуюся в связи с прибытием сотен тысяч китайцев, перемещенных из-за войны, разворачивающейся в стране. Они попросили японцев остановить иммиграцию, поскольку, по их мнению, город больше не сможет справиться с наплывом. Представители муниципального совета также призвали свои правительства "сделать все возможное, чтобы воспрепятствовать эмиграции в Шанхай малообеспеченных людей", но хотя страны по всему миру закрыли свои двери для европейского еврейства, в Шанхае они оставались открытыми еще некоторое время. То, что, несмотря на трудности, с которыми столкнулся Шанхай, тысячи евреев пережили военные годы в его среде и впоследствии эмигрировали в другие страны, было и остается заслугой города и китайского народа, который дал им убежище. Несмотря на то, что Виктор очень хотел, чтобы число новоприбывших уменьшилось, он стремился улучшить положение беженцев в городе, пожертвовав 150 000 долларов на их помощь. Он также разработал схему трудоустройства и помог нескольким евреям открыть свое дело. Он подсчитал, сколько стоит прокормить одного беженца в Шанхае - около десяти шиллингов в неделю, или 26 фунтов стерлингов в год, - и использовал эту цифру, как это делают благотворительные организации и сегодня, чтобы убедить других жертвователей помочь.
На протяжении всего времени Виктор сохранял верность Британии, но по мере того, как в Европе разгоралась война, а Япония все больше сближалась с Германией, шансы на то, что ему удастся сохранить теплые отношения с оккупантами, уменьшались. В начале войны Виктор объявил, что планирует пожертвовать 1 миллион фунтов стерлингов (сегодня это более 60 миллионов фунтов стерлингов) на военные нужды, но неизвестно, сделал ли он это и какова была сумма. Пропасть между ним и японской администрацией стала достоянием общественности, когда во время поездки в США в начале 1940 года он раскритиковал Японию и предсказал, что надвигающийся экономический коллапс заставит японцев повернуться лицом к своим военным. Япония начала ожесточенную атаку на Виктора, назвав его высказывания "серьезной клеветой не только на японскую армию, но и на японский народ", и его комментарии были немедленно осуждены еврейской общиной Шанхая. Даже Эллис Хаим присоединился к ним, выступив с критикой высказываний Виктора и выразив свою признательность за " сочувственное и вежливое отношение", проявленное японскими чиновниками в Шанхае к еврейским беженцам. Для японских "еврейских экспертов" это было доказательством того, что их стратегия работает: Еврейская община достаточно хорошо понимала шаткость своего положения, и Япония могла использовать их признательность на мировой арене. Японцы чувствовали себя шокированными и преданными заявлениями Виктора, которые явно сигнализировали о конце "уютных" отношений между двумя сторонами.
Не имея возможности вернуться в Шанхай, Виктор отправился в Бомбей, где застал изменившуюся Индию. За годы, прошедшие после его отъезда из Индии, националистическое движение за независимость набирало обороты; миллионы индийцев были мобилизованы на акции гражданского неповиновения, британские учреждения регулярно бойкотировались, чтобы выразить недовольство раджем, и, несмотря на часто жестокую реакцию британского правительства, Махатма Ганди был полон решимости "вести революционное движение по пути ненасилия". В 1935 году в попытке обеспечить выживание раджа был принят еще один закон о правительстве Индии, заложивший основу для системы автономного управления провинциями и расширивший избирательные права. С началом войны в Европе в 1939 году ограничения этой реформы стали очевидны для всех, когда генерал-губернатор сообщил политическим лидерам Индии, что они находятся в состоянии войны с нацистской Германией, что разгневало высшее руководство партии Конгресса и вызвало широкие протесты, вылившиеся в движение "Уйти из Индии". Как и во время поездки в Соединенные Штаты, Виктор выступал с заявлениями о мировых делах, анализируя их и делая прогнозы. Он возобновил критику партии Конгресса, заявив, что Индия должна помочь Британии, прежде чем сама будет стремиться к независимости: "Каждый индиец должен осознать, что эта страна сможет избежать статуса нации рабов, только если мы победим Гитлера". Он также критиковал политику "пассивного сопротивления" Ганди, считая, что она будет бесполезной в борьбе с врагами Британии. Когда Виктор заявил, что передача власти народу в Индии будет катастрофой, в газете The Times of India было напечатано следующее возражение: "Никто не воспримет совет сэра Виктора всерьез, но это показывает, какая тьма может царить в умах некоторых людей, когда требуется величайшее мужество и мудрость". Еще в 1930 году Виктор попытался встать между индийским руководством и британцами. В то время он был дружен с некоторыми индийскими политиками (например, М. Р. Джаякаром, барристером и одним из лидеров движения за самоуправление, который был близок к Ганди и Неру), и от них он узнал все тонкости индийской политики. Только после 1939 года Виктор стал узнавать о националистическом движении, в отличие от своих дней в Ассамблее, когда он был окружен пробритански настроенными индийцами
